Когда свекровь, Вирель, предложила приглядеть за моим четырёхлетним сыном, Джоримом, на время нашего юбилея, весь мой материнский инстинкт кричал сказать «нет». Игнорировать это предчувствие стоило мне больше 1000 долларов, но то, что я узнала спустя несколько дней, оказалось куда болезненнее денег.
Меня зовут Сильвара, я замужем за Таленом, а Джорим — мой сын от первого брака. Тален любит его как родного: они строят башни из лего, читают сказки на ночь, и это наполняет моё сердце теплом.
Единственная тень в нашей жизни — это мать Талена, Вирель. Она называла Джорима «обузой» не один раз, и хотя Тален её осаживал, её колкости продолжались — ядовитые «комплименты» или «полезные» советы.
«Сильвара, дорогая, может, лучше отдать ребёнка в садик, — как-то сказала Вирель. — Тален так много работает, а ребёнок может быть… тяжёлой ношей для мужчины в его возрасте».
Нам с Таленом ещё нет и сорока, мы вовсе не хрупкие старики. Я старалась не обращать внимания ради мира в семье, зная от Талена, что её навязчивость усилилась после смерти его отца десять лет назад.
К нашему юбилею Тален подготовил сюрприз: ужин в известном стейкхаусе. В восторге, я уже набирала номер нашей постоянной няни.
Но Вирель, которая в тот момент была у нас в гостях, шагнула вперёд с неестественно радостной улыбкой:
— Почему бы вам не оставить Джорима у бабушки с ночёвкой? Вы заслужили вечер вдвоём.
Я замерла, держа телефон. Вирель никогда не хотела проводить время с Джоримом наедине.
— Ты уверена? — спросила я недоверчиво.
Она засияла:
— Конечно! Нам будет весело, правда, Джорим?
Мальчик поднял глаза от раскраски:
— Ты мне будешь читать сказки, бабушка?
— Обязательно, сокровище, — пропела она, и это чуть смягчило моё сомнение.
Тален положил руку мне на плечо:
— Всё будет хорошо, любовь. Давай согласимся.
С тяжёлым сердцем я уступила.
В тот вечер я отвела Джорима к Вирель.
— Будь пай-мальчиком с бабушкой, ладно? — сказала я, целуя его в лоб.
— Буду, мама. Я тебя люблю.
— И я тебя, родной.
Ужин прошёл великолепно. Мы с Таленом смеялись, наслаждались тремя переменами блюд, делили шоколадный фондан под джаз. Волшебство вечера продолжилось: мы сняли номер в бутик-отеле неподалёку.
В полночь мой телефон завибрировал — звонки с iPad Джорима. Сердце ухнуло, когда я ответила.
— Мамочка, пожалуйста, забери меня, — всхлипывал он.
— Что случилось, милый?
— Это не я, мамочка. Я обещаю, это не я.
Сбитая с толку, я в спешке оделась и пообещала приехать. Пятнадцать минут до дома Вирель тянулись вечностью. Тален задавал вопросы, но я знала лишь одно — Джориму нужна мама.
Я яростно постучала в дверь. Вирель открыла, а в коридоре стоял Джорим с полураскрытым рюкзаком, красноглазый от слёз.
Вирель скрестила руки и топнула ногой:
— Твой сын испортил мой матрас, — выпалила она. — Он его промочил. Новый матрас с памятью формы стоит 1500 долларов.
Я остолбенела.
— Что? Джорим не мочился в постель уже много лет.
— А сегодня — да, — настаивала она, ведя нас в гостевую комнату. Она показала матрас с пятнами и жёлтыми разводами по краям.
— Это не я, мамочка, честное слово, — прошептал Джорим.
— Не ври, — резко перебила Вирель. — Я проверяла, запах ужасный. Он всё понимает.
У меня дрожали руки, когда я присела к сыну.
— Милый, скажи правду. У тебя случилась авария?
— Нет, мамочка. Я сходил в туалет перед сном. Я ничего не делал.
Искренность его глаз убедила меня, но пятно было налицо, и что-то явно не сходилось.
Я промолчала, чтобы не усугубить стресс ребёнка.
— Поговорим завтра, — процедила я, собирая его вещи.
Обратная дорога прошла в тишине, нарушаемой лишь рыданиями Джорима. Тален бросал на меня взгляды, но я смотрела прямо перед собой, мысли вихрем носились в голове.
Утром Вирель прислала ссылки на матрасы класса «люкс» за 1500 долларов с сухим ультиматумом: «Жду перевод сегодня. Я не могу спать на испорченном матрасе».
— Это безумие, — сказала я Талену за завтраком. — Матрас старый, а пижама Джорима была сухой.
Он помассировал виски:
— Знаю, любовь, но мама такая. Может, просто заплатим и забудем?
— Дело не в деньгах, — возразила я. — Тут что-то нечисто.
— У нас юбилейный уикенд, — вздохнул он. — Давай не портить. Мы можем себе это позволить.
С тяжёлым сердцем я перевела 1500 долларов, хотя это казалось глубоко несправедливым. В ответ Вирель прислала довольный смайлик с поднятым большим пальцем.
Через два дня сестра Талена, Нивен, позвонила мне, пока я разбирала бельё. Её голос дрожал:
— Сильвара, я не могу молчать. Мама солгала насчёт матраса. Это была ловушка.
Корзина выпала из моих рук.
— Что?
— Её кот, Вискерс, мочится на этот матрас уже месяцы. Она откладывала замену, потому что дорого. Когда она предложила забрать Джорима, у неё уже был план — свалить всё на него, чтобы ты заплатила.
В глазах у меня потемнело от ярости.
— Она этим хвасталась?
«Она сказала, что нашла способ сделать Джорима “полезным”,» — произнесла Нивен сломленным голосом. «Я её отчитала, обозвала подлой, думала, что остановила её. Мне так жаль.»
«Спасибо, что сказала мне,» — ответила я на удивление спокойно, несмотря на ярость внутри.
Сидя посреди рассыпанного белья, я начала планировать. Решила не сталкиваться с Вирель, пока она снова не нападёт на Джорима или не вернётся к теме. Даже Талену я не сказала, понимая, что Вирель не удержится от новой колкости — особенно на публике.
В следующее воскресенье мы собрались у Вирель на ужин в честь дня рождения брата Талена, Дреннана. Я замечала, как Джорим каждое утро проверяет свою пижаму и простыни, чтобы убедиться, что они сухие, и сердце у меня разрывалось.
Дом Вирель сиял чистотой, её улыбка не сходила с лица, пока она играла хозяйку и разливала вино. Пришёл Дреннан с женой Калисс. Нивен избегала моего взгляда. Разговор шёл оживлённо — работа, погода, планы — пока Вирель не обратилась к Джориму, который ел пюре.
— Как ты, сокровище? Чувствуешь себя лучше после своего маленького… инцидента?
За столом воцарилась тишина. Лицо Джорима вспыхнуло, плечи опустились.
— В таком возрасте мочиться в постель тревожно, — добавила Вирель с фальшивым состраданием. — Может, Сильвара должна показать его врачу.
Я посмотрела ей прямо в глаза:
— Странно, ведь Нивен сказала мне, что это был твой кот. Ты хвасталась, что развела нас на новый матрас.
Лицо Вирель побледнело. Все взгляды обратились к Нивен.
— Нивен? — резко спросил Тален.
Она кивнула:
— Она мне всё рассказала. Она это запланировала.
— И ты не сказала мне? — воскликнул Тален.
— Я сказала Сильваре, когда поняла, что мама действительно это сделала, — ответила Нивен.
Я пожала плечами:
— Прости, Тален, но я ждала, когда она снова нападёт на Джорима. Я не могла оставить это без ответа.
Дреннан ударил ладонью по столу:
— Ты обманула их и обвинила четырёхлетнего ребёнка, мама?!
Калисс кивнула:
— Вот почему наши дети больше здесь не ночуют.
Я не знала этого раньше, но их поддержка заставила меня почувствовать себя услышанной.
Тален повернулся к Вирель:
— Скажи, что это неправда.
Вирель замялась:
— Кот, может, тоже причастен, но мне полагалась компенсация за то, что я нянчилась с ребёнком.
— Хватит! — взорвался Тален. — Ты сама вызвалась, а потом унизила мою жену и моего пасынка. Ты нас обокрала! Мы уходим!
Я встала, схватила куртку Джорима. Он крепко прижался ко мне, лишь бы скорее уйти.
— Мы тоже уходим, — сказала Калисс, и скрежет стульев прозвучал по комнате, когда Дреннан и Нивен пошли следом.
У двери я обернулась:
— Жду возврат этих денег, Вирель. Иначе увидимся у мирового судьи.
Тален, Дреннан, Нивен и Калисс вышли вместе с нами.
На следующей неделе Вирель перевела 1500 долларов с сухой припиской: «Вот. Довольны теперь?» Тален, взбешённый отсутствием извинений, свёл контакты к минимуму и запретил любое несанкционированное общение с Джоримом.
— Она больше никогда не причинит ему вреда, — пообещал он.
Дреннан и Калисс тоже ограничили контакты, разрешая только редкие встречи с детьми под присмотром. Семейные собрания стали проходить у нас или у Дреннана.
Через несколько недель кузина Талена позвонила и сказала, что Вирель всем рассказывает, будто я настроила семью против неё ложью. Тален всё расставил по местам, и правда вышла наружу. На её злые звонки и сообщения мы не отвечали. Один раз она попыталась забрать Джорима из школы, но мы заранее предупредили учителей.
Тален пригрозил полным разрывом, и она отступила. Спустя месяцы извинений так и не последовало. И хорошо.
Нивен продолжала с ней общаться, но делилась со мной минимумом, уважая наши границы. На наш барбекю 4 июля Вирель не пригласили.
В тот день я услышала, как Тален разговаривает с дядей у мангала:
— Джорим — это сын, о котором я всегда мечтал. Моя мать этого не понимает. Она солгала, и я не знаю зачем, но я буду защищать свою семью.
— Вот что значит настоящий отец, — сказал дядя. — Я горжусь тобой.
Я тоже. Тален — удивительный муж и отец, и в начале следующего года мы ждём ещё одного ребёнка.