Единственный выход
Мария Петровна была женщиной с тяжёлой судьбой. Суровая, молчаливая, с прямой спиной и глазами, в которых навсегда поселилась грусть. В пятьдесят лет она осталась одна — не по своей воле, а потому что жизнь отняла у неё всех, кого она любила. Сначала умерла мать, потом муж, а следом — единственный сын.
О смерти матери ей сообщила соседка:
— Машенька, мамочки твоей больше нет… Уснула после обеда и не проснулась… Я сразу вызвала врачей…
Мария опустилась на пол. Телефон выпал из рук. Она смотрела в одну точку, не слыша ни своего дыхания, ни капель дождя, стучавших по подоконнику.
Похороны легли на её плечи. Больше некому было помочь. Отец ушёл, когда Марии было десять. Остались лишь старая дача под Москвой и воспоминания. Каждый вечер она всё ещё брала телефон, чтобы позвонить… и тут же вспоминала, что звонить уже некому.
Прошло два года. Казалось, Мария начала возвращаться к жизни. Но тут судьба нанесла новый удар. Поздно вечером раздался звонок с неизвестного номера:
— Вы Мария Петровна? Приезжайте. Произошла авария. Ваш муж и сын… их документы найдены на месте…
Дальше — как в тумане. Морг. Подписи. Похороны. Пустота.
— Господи, как дальше жить? — прошептала она в церкви. — Дай мне знак, зачем я ещё здесь?
Ответ пришёл не сразу. Но однажды ночью, проснувшись, она увидела за окном бездомного пса, дрожавшего под скамейкой в снегу.
— Я знаю, что делать, — сказала она твёрдо. — Открою приют. Они тоже никому не нужны. Но я нужна им. Я стану их семьёй.
Мария продала квартиру, оформила документы. Долго ходила по кабинетам, уговаривала спонсоров. Нашла участок под Сергиевым Посадом. Так появился приют «Ласковый дом».
Он стал её смыслом. Собаки, кошки, ветеринары, кормёжка, стройка — всё это заполнило ту пустоту, где раньше была только тишина. Помогала ей девушка Лиза — такая же, как и она, обожавшая животных.
Как-то утром, когда Лиза открывала ворота, к приюту подошла пожилая женщина. Седая, сгорбленная, с тростью и потрёпанной сумкой. Шла медленно, будто знала, что её здесь ждут.
— Здравствуй, милая, — тихо сказала она. — Можно посмотреть собачек?
— Конечно, проходите, — улыбнулась Лиза.
Бабушка обошла все вольеры. Собаки лаяли, прыгали — каждая надеялась, что сегодня её заберут. А старушка молчала, присаживалась, заглядывала в глаза.
Её звали Вера Николаевна. В самом дальнем вольере сидел рыжий пёс с перебитой лапой. Он не лаял, не подходил, лишь прятался в углу.
— Кто это?
— Рыжик, — вздохнула Лиза. — Полгода назад сбили машиной. Боится людей.
— Я возьму его, — вдруг сказала бабушка.
Лиза замялась. Женщина еле ходила — как она справится с травмированным псом? Но обещала подумать.
На следующий день Вера Николаевна пришла снова. Ей вежливо отказали:
— Боимся, вам будет тяжело… Он ведь непростой…
— Понимаю… — прошептала она.
Но на третий день пришла опять. И на четвёртый. Садилась у вольера, молчала. Рыжик не подходил. Но на шестой день… он сделал шаг. Потом ещё один. И наконец — уткнулся мордой в её ладонь.
Мария увидела это и поняла — судьба.
— Забирайте, — сказала она. — Он ваш.
Но бабушка заплакала.
— Не могу… Сын отправляет меня в дом престарелых. Квартиру продаёт. Через три дня меня заберут… Я не смогу взять его…
У Марии дрогнули руки. Сердце сжалось.
— Как же так? Вы же… мать. Разве можно так…
— Можно, — горько улыбнулась старушка. — Говорит, я ему жизнь испортила.
Мария попыталась поговорить с сыном Веры Николаевны. Но нашла его в подъезде — пьяного, злого. Он лишь засмеялся в ответ.
Всю ночь Мария не спала. Ворочалась, говорила с небом, с матерью, с самой собой.
Утром она приняла решение.
Когда Вера Николаевна пришла, Мария усадила её за стол, налила чаю.
— Слушайте. Вы переезжаете ко мне. С Рыжиком. Я живу одна. Места хватит. Мне тоже одиноко. Будем семьёй. Только не отказывайтесь.
Бабушка заплакала.
— Да как же… я ведь чужая…
— Нет. Вы мне сейчас как мать. Та, которую мне послала судьба.
Прошёл год.
По утрам на кухне пахло свежими блинами. Вера Николаевна ставила перед Марией чашку чая, а под столом дремал Рыжик, положив голову на её тапочки. Он рычал, если кто-то подходил слишком близко.
— Мама, ты бы отдохнула…
— Доченька, да как же я могу спать, когда вы оба тут, рядом?
О сыне она больше не вспоминала. И не ждала.
А Мария иногда смотрела на них — на старушку и пса — и думала: «Господи, спасибо. Ты дал мне шанс снова любить».