Лида долго не могла понять, что с ней происходит.
Каждый вечер — одно и то же: выпьет чай, сядет рядом с мужем смотреть телевизор, и через двадцать минут — будто кто-то вырубает. Просыпается утром — слабость, головная боль, время будто вырвано из памяти.
— «Может, давление?» — думала она.
Но однажды что-то внутри щёлкнуло. Слишком уж странно было поведение Сергея. Он стал избегать взгляда, приходил поздно, а утром — всегда такой бодрый, как будто ночь провёл не дома.
— Серёж, — спросила она однажды, стараясь не выдать тревоги. — А что ты делаешь, когда я засыпаю?
— Что-что, сплю рядом, конечно! — ответил он слишком быстро, отводя глаза.
Её кольнуло. Ложь.
И тогда Лида решила проверить.
В тот вечер она сделала вид, что всё как обычно. Сергей поставил чай, улыбнулся натянуто:
— Давай, пей, милая. Устал день сегодня.
Она взяла чашку, но едва пригубила. Остальное — незаметно вылила в цветок.
Через несколько минут легла, закрыла глаза и ровно дышала, как спящая.
Сергей подождал. Минут пять. Десять.
Потом осторожно поднялся с кровати. Лида слышала каждый его шаг. Шорох куртки, щелчок замка, тихое «чпок» — дверь закрылась.
Она встала. Сердце колотилось, как молот.
На кухне — пустая чашка с остатками белого осадка.
— Снотворное… — прошептала Лида.
Она схватила платок, пальто — и тихо вышла следом.
Улица была темна. Сергей шёл быстро, через двор, потом к стоянке. Лида шла за ним, прячась за деревьями.
Он сел в машину и поехал.
Через двадцать минут она увидела: машина остановилась у многоэтажки на другом конце города.
В окне на третьем этаже — вспыхнул свет.
Лида стояла под дождём, пока пальцы не свело холодом.
Потом позвонила подруге:
— Наташа… я всё поняла.
Наутро Сергей вернулся бодрый, посвистывая.
— Доброе утро, спящая красавица! — с улыбкой сказал он.
— Доброе, — ответила Лида, глядя прямо ему в глаза. — Хорошо погулял?
Он замер.
— Что? О чём ты?
— О той, что живёт на улице Лесной, третий этаж, окно справа.
Сергей побледнел.
— Ты… следила за мной?
— Нет, — тихо ответила она. — Просто не спала.
Он замолчал.
— Лид, я всё объясню… это… глупость, ошибка, — начал он неуверенно.
Она поднялась и сказала спокойно, но твёрдо:
— Ошибка — это когда ключи забыл дома. А когда каждый вечер травишь жену, это уже подлость.
Через неделю она подала на развод.
Судья спросила:
— Причина?
— Предательство, — ответила она и впервые улыбнулась. — И… пробуждение.
Позже Лида долго не могла спать спокойно — тело помнило яд, душа — боль. Но со временем научилась жить заново.
Она снова начала работать, поехала к морю, познакомилась с новыми людьми.
И однажды, глядя на рассвет, сказала себе:
— Главное — вовремя проснуться.
Прошло пять лет.
Лида изменилась. Теперь это была уверенная, спокойная женщина с мягкой улыбкой и глазами, в которых поселилась сила. Она сняла домик у моря, занималась флористикой и наконец жила для себя.
Иногда по вечерам она заваривала чай — без осадка — и тихо смеялась, вспоминая ту наивную девочку, что когда-то верила каждому слову.
И вот однажды в дверь постучали.
Она открыла — и будто время обрушилось на неё.
На пороге стоял Сергей.
Постаревший, с седыми висками, в дешёвой куртке. В руках — букет белых хризантем.
— Лида… — голос дрогнул. — Я… не мог уйти, не поговорив.
Она молча смотрела на него.
— Уходи, Серёжа. Всё сказано давно.
— Подожди! — он шагнул ближе. — Я дурак. Я всё потерял. Та… с кем я был, бросила меня, когда я заболел.
Он опустил глаза. — У меня сердце. Врачи говорят — время идёт на месяцы. Я просто хотел увидеть тебя… ещё раз.
— И зачем? — спросила она ровно. — Чтобы я пожалела?
Он поднял глаза:
— Нет. Чтобы попросить прощения.
Лида молчала долго. Слышно было, как где-то капает вода и гудит ветер у окна.
— Ты знаешь, — сказала она тихо, — я столько ночей не спала из-за тебя. Столько лет училась заново верить людям. Но теперь… я не злюсь.
Он выдохнул:
— Значит, простила?
Она кивнула.
— Да. Но не ради тебя. Ради себя.
Он закрыл глаза, будто сбросил тяжесть, и тихо сказал:
— Спасибо, Лида. Теперь я могу уйти спокойно.
Через неделю пришло письмо.
Без обратного адреса.
Внутри — фотография: море на закате и короткая записка.
«Ты научила меня, что предательство убивает не любовь, а душу.
Береги свою. Сергей.»
Она стояла у окна, держа письмо, и вдруг заплакала. Не от боли — от освобождения.
И впервые за много лет почувствовала, что прошлое действительно ушло.
Прошёл месяц после того, как Лида получила то письмо.
Она уже успокоилась, перестала возвращаться мыслями к прошлому. Но однажды в почтовом ящике она обнаружила ещё один конверт. Без обратного адреса, но почерк — тот же, Сергея.
Руки задрожали.
Она открыла конверт — внутри лежала ключ-карта от банковской ячейки и короткая записка:
«Если ты читаешь это — значит, меня уже нет.
Но прежде чем судить окончательно, прочитай то, что внутри сейфа.
Прости меня ещё раз. — С.»
На следующий день Лида поехала в банк.
Её сердце билось так, будто она снова оказалась в той комнате, где когда-то делала вид, что спит.
Сотрудница принесла металлический ящик.
Лида повернула ключ. Крышка открылась с тихим щелчком.
Внутри — папка, несколько фотографий и диктофон.
Она нажала на кнопку.
Из динамика раздался хриплый голос Сергея:
— Лида… если ты это слушаешь, значит, я всё-таки не успел сказать лично. Я виноват перед тобой, но не только изменой. Когда я подсыпал тебе снотворное — я хотел не просто уйти. Я хотел… уберечь тебя.
Лида побледнела.
— Что он несёт?.. — прошептала она.
— Ты помнишь, как у нас в доме тогда жили квартиранты? Олег и его брат. Они работали на складе. Я случайно узнал, что они прячут в подвале не вещи, а документы — какие-то бумаги с именами, печатями. Я хотел сообщить в полицию, но испугался. В ту ночь они собирались всё вывезти. Если бы ты проснулась — ты бы увидела всё. Они не простили бы свидетеля. Я подсыпал тебе лекарство, чтобы ты просто спала. А потом всё вышло из-под контроля.
Лида сидела неподвижно, сжимая диктофон.
— Они узнали, что я видел, и начали шантажировать. Та женщина, к которой я уходил, — не любовница. Она из органов. Я помогал ей собрать доказательства. Но потом всё закрылось. Все документы я оставил в этой папке. Если вдруг что-то случится — передай в прокуратуру. Они поймут.
Голос прервался.
Лида достала фотографии: на них — те самые квартиранты, подвал, машины с мешками.
Она вспомнила: тогда действительно кто-то шумел ночью во дворе, но Сергей сказал, что это коты.
Она просидела в банке, пока сотрудники не начали закрывать отделение.
Вечером, глядя на море, Лида долго не могла остановить дрожь.
— Господи… всё это время я жила с ненавистью, а он… защищал меня?..
Слёзы катились по лицу.
Она поняла, что, возможно, всю жизнь судила его не за то, в чём была правда.
Через неделю она отвезла папку в прокуратуру.
Там ей сказали:
— Материалы действительно настоящие. Это старое дело. Благодаря вам мы сможем его закрыть.
Когда она вышла на улицу, над городом садилось солнце.
Она прошептала:
— Прости меня, Серёж… и спасибо.
Прошло три дня после звонка. Лида всё-таки решилась — поехала в тот самый дом, где когда-то началась её боль и её пробуждение.
Двор зарос бурьяном, окна первого этажа заколочены. Казалось, сам дом не хотел вспоминать то, что скрывал десятилетиями.
Полицейский молча открыл люк в подвал.
Лида спустилась первой.
Воздух — тяжёлый, влажный, будто кто-то недавно был здесь.
На стене — старая надпись: «Прости, Лида. Они всё знали.»
Она дрожащими пальцами провела по буквам — и вдруг ноготь задел трещину в кирпичной кладке. Камень сдвинулся, открывая узкий проём.
Внутри что-то блеснуло.
— Подождите, — сказала она, — здесь что-то есть.
Они вытащили металлическую коробку, вся проржавевшую, но с сохранившимся замком. На крышке — инициалы: “С.К.”
Сергей Константинович. Её муж.
Полицейский открыл коробку ломом.
Внутри — пыль, старые бумаги… и плёнка.
На ней чёрным маркером:
«Не показывай никому, кроме неё.»
— Что это? — спросил один из оперативников.
Лида взяла кассету.
На обратной стороне — дата.
06.08.2015.
День, когда Сергей умер.
Она прижала плёнку к груди и прошептала:
— Он знал, что я найду…
Полицейский тихо произнёс:
— Хотите, мы отвезём это на экспертизу?
Лида покачала головой.
— Нет. Я сама посмотрю.
Вечером, уже дома, она вставила кассету в старый видеомагнитофон.
Из динамиков послышалось шипение, а затем — голос Сергея:
— Лида… если ты видишь это — значит, я не успел. Они идут за мной. В подвале есть второй ход. Не верь никому из тех, кто придёт первым. Даже если они скажут, что от полиции.
Изображение дёрнулось, и на экране мелькнуло лицо мужчины в форме.
— Мы всё знаем, Сергей. Поздно.
Звук прервался.
Экран стал чёрным.
И в этот момент — резкий стук в дверь.
Глухой, настойчивый, как будто кто-то точно знал, что она сейчас дома.
Лида медленно встала, сердце колотилось.
С улицы донёсся мужской голос:
— Лидия Сергеевна? Полиция. Мы нашли кое-что ещё в вашем подвале… откройте, пожалуйста.
Она застыла перед дверью.
Голос был знаком.
Слишком знаком.
Тот самый, что прозвучал на плёнке — пять минут назад.