Счастье ускользает, а он лишь считает копейки.
— Сегодня гречка. Две ложки на твою порцию, три — на мою, одна — пацану. Понятно?
— Да, Ваня, — тихо отвечала Мария Ивановна.
— Картошки шесть штук, не больше. Две — тебе, три — мне, одна — Серёге. Ясно?
— Ясно, Ваня.
— Масла только на сковородку, — говорил он, отрезая тонкий кусочек масла. — Не вздумай на хлеб мазать!
Черт-те где на краю света, куда зимой только белые медведи забредают, а летом гнус заедает, притулился небольшой рабочий поселок.
Дома здесь — сплошь двухэтажные коробки, будто кто-то наугад раскидал их среди бескрайней тайги.
Шестидесятые годы на дворе, страна семимильными шагами к светлому будущему идет, а тут, кажется, время застыло, как муха в янтаре.
Все здесь крутится вокруг леспромхоза — и стар и млад там вкалывают. Живут небогато, но и не бедствуют — северные надбавки, знаете ли.
А в одной из этих серых коробок, на первом этаже, обитает семейка Кузнецовых.
С виду — обычная советская семья, каких тысячи. Но стоит переступить порог их квартиры, и попадаешь в царство Скупердяя, где каждая копейка на счету.
Глава семейства, Иван Петрович Кузнецов — тот еще фрукт. Высоченный, жилистый, с вечно насупленными бровями — прямо Кощей Бессмертный, только без золота и в телогрейке.
На лесопилке он мастером работает, и там его уважают — рука твердая, глаз острый. Но дома…
Эх, дома он превращается в настоящего Плюшкина.
Как-то по пьяни сосед Михалыч ему сказал:
»Вань, ты бы хоть иногда улыбался, а то лицо треснет».
Так Иван Петрович неделю с ним не здоровался — экономил, видать, на улыбках-то.
А жена его, Мария Ивановна — полная противоположность.
Когда-то, говорят, красавица была, песни пела, на танцы бегала. А сейчас — как мышка серая. Ходит тихонько, говорит шепотом, все больше по углам прячется.
Работает в конторе бухгалтером, цифры перебирает — самое то для жены скупердяя.
Сынок их, Серега, в свои двенадцать лет уже понимает, что в их семье что-то не так. Пацан смышленый, но забитый — все норовит отцу на глаза не попадаться.
А то ведь начнется: «Копейка рубль бережет! А ты, об.ол.тус, все никак не поймешь!» И костяшками по столу — тук-тук-тук, будто гвозди в крышку гроба заколачивает.
Соседи шушукаются: мол, чокнутый Кузнецов совсем. Вон, Петровы телевизор купили, Сидоровы ковер повесили, а у этих в квартире шаром покати.
Зато сундук в коридоре — с амбарным замком, будто там золото Колчака спрятано. А в нем — жалкие крупы да картошка, отмеренные, как в аптеке.
Вот так и живут Кузнецовы — за семью замками, в плену у жадности одного человека.
И не понимает Иван Петрович, что самое дорогое — счастье семьи — сквозь пальцы утекает, как песок в дешевых часах.
Утро в семье Кузнецовых начиналось одинаково.
Ровно в шесть часов Иван Петрович вставал и шел в коридор, где стоял большой сундук с амбарным замком.
Звон ключей будил Марию Ивановну и Сергея.
— Мать, иди сюда! — громко командовал Иван Петрович.
Мария Ивановна, наспех накинув халат, спешила в коридор. Сергей, притаившись за дверью своей комнаты, наблюдал эту ежедневную сцену.
— На, держи, — Иван Петрович отмерял крупу в маленькую миску. — Сегодня гречка. Две ложки на твою порцию, три — на мою, одна — пацану. Понятно?
— Да, Ваня, — тихо отвечала Мария Ивановна.
— Картошки шесть штук, не больше. Две — тебе, три — мне, одна — Серёге. Ясно?
— Ясно, Ваня.
Затем Иван Петрович шел к окну, где стоял самодельный холодильник — ящик, врезанный в стену с выходом на улицу. Он тоже был под замком.
— Масла только на сковородку, — говорил он, отрезая тонкий кусочек масла. — Не вздумай на хлеб мазать!
— Хорошо, Ваня, — покорно соглашалась Мария Ивановна.
Сергей сжимал кулаки, чувствуя, как внутри закипает злость. Но он молчал, зная, что любое слово против отца обернется наказанием.
***
Сергей рос, впитывая отцовскую философию экономии.
В школе он старался не участвовать в общих мероприятиях, требующих денег. На дни рождения одноклассников не ходил, отговариваясь занятостью.
— Зачем тратить деньги на подарки? — говорил ему отец. — Друзья — это роскошь. Вырастешь — сам поймешь.
Мальчик все больше замыкался в себе. Единственной отдушиной были книги из библиотеки — бесплатные и доступные.
Однажды Сергей принес домой котенка, найденного на улице.
— Ты что, совсем о.пол.о.умел? — закричал Иван Петрович. — А кормить его чем будешь? Своей порцией?
— Я буду меньше есть, — тихо сказал Сергей.
— Вон из дома эту т…рь! — рявкнул отец.
Мария Ивановна молча смотрела, как сын, глотая слезы, выносит котенка на улицу. В этот момент она поняла, что теряет сына.
Вечером, когда Сергей уже спал, Мария Ивановна решилась поговорить с мужем.
— Ваня, может, хватит так экономить? — тихо начала она. — Мы же не хуже других живем. Зарплаты у нас хорошие.
Иван Петрович оторвался от газеты и посмотрел на жену тяжелым взглядом.
— Ты это к чему клонишь? — спросил он угрожающе.
— Сергею нужна новая куртка, — продолжала Мария Ивановна. — И ботинки. Он из всего вырос.
— Перебьется, — отрезал муж. — Еще походит в старом.
— Но дети в школе уже смеются над ним! — не выдержала Мария Ивановна. — Ты хочешь, чтобы наш сын вырос посмешищем?
Иван Петрович резко встал, нависая над женой.
— Ты что, учить меня вздумала? — прошипел он. — Я лучше знаю, что нужно моему сыну! Он должен понимать цену деньгам!
— Но ты же губишь его! — воскликнула Мария Ивановна. — Он становится таким же…
Она не договорила. Пощечина оборвала ее на полуслове.
— Еще одно слово, и пойдешь ночевать в сарай, — процедил Иван Петрович.
Мария Ивановна, прижимая руку к горящей щеке, молча вышла из комнаты. За дверью своей спальни тихо плакал Сергей, слышавший весь разговор.
***
Годы шли. Сергей окончил школу и поступил в техникум в соседнем городе. Жил в общежитии, каждую копейку экономил, как учил отец.
Однажды сосед по комнате, Витька, предложил сходить в кино.
— Денег нет, — буркнул Сергей.
— Да ладно тебе, — удивился Витька. — Ты же на прошлой неделе стипендию получил.
— Я ее коплю, — ответил Сергей. — На черный день.
— Какой черный день? — рассмеялся Витька. — Тебе двадцать лет! Живи сейчас!
Но Сергей остался непреклонен. Вечерами он сидел в комнате, пересчитывая свои сбережения, пока другие ребята веселились.
Девушки заглядывались на высокого, симпатичного парня, но Сергей избегал отношений.
»Девушки — это дорого», — говорил он себе голосом отца.
Так и жил — одиноко и скупо, не замечая, как утекает молодость.
***
На последнем курсе техникума в группу Сергея перевелась новенькая — Ольга. Яркая, веселая девушка сразу привлекла внимание всех парней. Но она почему-то обратила внимание именно на нелюдимого Сергея.
— Привет! Ты чего такой хмурый? — спросила она его как-то после занятий.
— Нормальный я, — буркнул Сергей, но внутри что-то дрогнуло.
— Пойдем в кафе, я угощаю! — предложила Ольга.
— В кафе? Зачем деньги тратить? — удивился Сергей.
Ольга рассмеялась:
— Ну ты даешь! А как еще знакомиться?
И вдруг Сергей согласился. Первый раз в жизни он позволил себе потратить деньги на развлечение. И этот вечер изменил всю его жизнь.
***
Свадьбу играли скромно, по настоянию Сергея. Ольга не возражала, думая, что это временно.
Первые дни семейной жизни были счастливыми. Но вскоре Ольга заметила странности мужа.
Сергей учитывал каждую копейку, экономил на всем.
— Милый, давай купим занавески? — предложила как-то Ольга.
— Зачем? И так нормально, — ответил Сергей.
— Но ведь красиво будет!
— Красота стоит денег. Надо экономить.
Ольга вздохнула. Она не понимала, что происходит с ее веселым ухажером.
***
Через полгода семейной жизни терпение Ольги лопнуло.
— Сергей, нам нужно серьезно поговорить, — сказала она вечером.
— О чем? — насторожился муж.
— О нашей жизни. Почему мы живем, как нищие? У нас же есть деньги!
— Деньги нужно копить, а не тратить, — ответил Сергей.
— На что копить? На гроб? — воскликнула Ольга. — Мы молодые, должны жить сейчас!
— Вот ты как заговорила, — Сергей нахмурился. — Мой отец всегда говорил…
— К черту твоего отца! — перебила Ольга. — Ты хочешь жить, как он? В страхе и вечной экономии?
— Не смей так говорить о моем отце! — закричал Сергей, покраснев от злости.
Ольга вскочила со стула, чуть не опрокинув его.
— Ах, так? — она сверкнула глазами. — А ты не смей обращаться со мной, как с копилкой! Я, между прочим, живой человек. У меня есть мечты, желания. Я хочу жить, а не существовать!
— Жить? — фыркнул Сергей. — А на какие шиши, позволь спросить?
— Господи, да пойми ты наконец! — Ольга всплеснула руками. — Деньги – это средство, а не цель! Мы молодые, здоровые. Неужели нельзя позволить себе хоть что-то?
Сергей молчал, сжав зубы. А Ольга вдруг осела, словно из неё выпустили весь воздух.
— Знаешь, — тихо сказала она, глядя в пол, — я ведь не на шубу прошу и не на бриллианты.
Просто хочется иногда в кино сходить, мороженое купить. Почувствовать, что живём, а не выживаем.
Они замолчали. В тишине было слышно, как тикают часы – дешёвенькая пластмасска, купленная на распродаже.
Сергей и Ольга смотрели друг на друга, и каждый понимал: ещё чуть-чуть – и треснет, лопнет что-то важное между ними. И уже не склеить будет.
***
Прошла неделя. Ольга молча собирала вещи, Сергей угрюмо наблюдал.
— Ты правда уходишь? — спросил он.
— Да, Сергей. Я не могу так жить.
— Но мы же можем все исправить, — в голосе Сергея послышалась неуверенность.
— Нет, милый. Ты не изменишься. Ты стал копией своего отца.
Ольга взяла чемодан и направилась к двери. На пороге обернулась:
— Знаешь, Сергей, самое дорогое в жизни — это не деньги. Это любовь, счастье, свобода. А ты все это променял на копейки в банке. Прощай.
Дверь захлопнулась.
Сергей остался один в пустой квартире, не понимая, как спасти самое ценное, что у него было.