Дождь лил без остановки в тот утренний час в городе Брукхейвен. Жёлтый городской автобус скрипя затормозил на углу Мейпл и Третьей улицы, и двери с шумом открылись. Вошла старушка, её тонкое чёрное пальто было насквозь промокшее. Она медленно поднялась по ступеням, держась за перила, дрожащие хрупкие руки.
Водитель, Даррен Миллер, мужчина за сорок с широкими плечами, известный своей строгостью, нетерпеливо посмотрел на неё.
— Билет, пожалуйста, — сухо сказал он.
— У… меня его нет сегодня, — прошептала женщина дрожащим голосом. — Мне нужно всего лишь в больницу.
Челюсть Даррена сжалась. — Нет денег — нет поездки. Правила есть правила. Вам нужно выйти.
В автобусе воцарилась тишина. Некоторые пассажиры извивались на своих местах, избегая зрительного контакта. Подросток в конце автобуса хотел что-то сказать, но сдержался.
Женщина кивнула, медленно развернулась и сделала шаг к двери. Но прежде чем выйти, она посмотрела на водителя, её голубые глаза были полны тихой печали.
— Я вела ваш школьный автобус, когда вы были маленьким, Даррен, — мягко сказала она.
В автобусе послышались возгласы удивления. Лицо Даррена побледнело. Старушка продолжила, спокойно, но с глубоким смыслом в голосе:
— Вы всегда садились на второе место слева. Каждый день сэндвичи с арахисовым маслом. Однажды я остановила автобус, потому что вы задыхались — я боялась вас потерять.
Даррен застыл, пальцы сжались на руле. Пассажиры ждали. Женщина едва заметно улыбнулась сквозь слёзы.
— Я не ожидала благодарности, — сказала она. — Но я и на это не рассчитывала.
Она вышла под дождь, её хрупкая фигура постепенно сливалась с бурей.
— Подождите — мисс Рут! — закричал Даррен, наконец узнав её. Он вскочил, но она уже отходила. Пассажиры смотрели, и тишина была тяжела, словно груз.
— Поймайте её! — донесся голос.
И впервые за много лет Даррен покинул свой маршрут. Он бросился под дождь.
— Мисс Рут! — позвал он, голос дрожал в порыве ветра. Старушка обернулась, удивлённая, услышав своё имя спустя столько лет.
Даррен догнал её, промокший до нитки. — Я теперь помню, — задыхаясь сказал он. — Вы… были со мной каждый день. Даже когда я забывал пропуск. Даже когда опаздывал. Вы никогда не оставляли меня позади.
Рут слабо улыбнулась. — Это была моя работа. И я любила каждого ребёнка, которого вела.
— Нет, — покачал головой Даррен, на лице — чувство вины. — Это было больше, чем работа. Вам небезразличны другие. А я только что выставил вас под дождь. Пожалуйста — садитесь. Без билета. Навсегда.
Вернувшись в автобус, пассажиры тепло встретили Рут. Молодой человек уступил ей место, пожилая дама — пальто, подросток протянул термос с чаем. Автобус, раньше холодный и тихий, наполнился мягкой добротой.
По пути Даррен взглянул на Рут в зеркало заднего вида. — В больницу, да?
Она кивнула. — Мой муж там. Сегодня наша годовщина свадьбы.
Некоторые пассажиры обменялись удивлёнными взглядами. Рут продолжила мягко: — Он меня не узнаёт — болезнь Альцгеймера забрала это. Но я пообещала, в двадцать лет, никогда не оставлять его одного в этот день.
Автобус снова погрузился в тишину, но теперь она была иной — торжественной, полной уважения.
В больнице Даррен нарушил правила и припарковался прямо у входа. Он покинул место водителя, осторожно помог Рут выйти и провёл до дверей.
Перед входом Рут повернулась к нему. — Вы были хорошим мальчиком, Даррен. Вижу, что и сейчас таким остаетесь.
Её слова тронули его глубже, чем любой упрёк. Она вошла, оставив Даррена стоять под дождём, слёзы сливались с ливнем.
В тот вечер его маршрут впервые за много лет задержался. Ни один пассажир не пожаловался.
На следующее утро Даррен изменил маршрут без разрешения. В 8:40 он остановился у больницы.
Она была там. Рут ждала, пальто всё ещё мокрое от росы. Даррен вышел с зонтом ещё до её подхода.
— Ваше место ждёт вас, мисс Рут, — мягко сказал он.
Она улыбнулась. — Вы помните.
— Я вас никогда не забывал, — ответил он.
День за днём Рут ездила на автобусе Даррена в больницу. Пассажиры узнали её историю. Они начали приносить подарки — новые сапоги, шарфы, пирожные из местной пекарни. Дети делали открытки, называя её «Бабушка Рут». Она стала больше, чем пассажиркой. Она стала частью семьи.
Но однажды утром Рут не села в автобус. На следующий день — тоже нет. На третий день Даррен направился прямо в больницу после работы.
Медсестра подошла к нему, тихим голосом. — Вы ищете мисс Рут?
Его грудь сжалась. — Да.
— Она спокойно ушла две ночи назад, — мягко сказала медсестра. — Её последней просьбой было прочитать стихотворение мужу. Он умер через несколько часов. Они ушли вместе.
Даррен застыл, охваченный печалью сильнее, чем он ожидал.
Через неделю на похоронах Рут он положил рядом с цветами маленький игрушечный школьный автобус. На нём была надпись ручкой:
«Спасибо за поездку, мисс Рут. Вы отвезли меня туда, куда нужно — не один раз.»
Возвращаясь на маршрут, никто не садился на её место. Даже когда автобус был полон. Его называли «место Рут».
Через несколько месяцев в автобус зашла новая пассажирка. Нервно прошептала: — У меня нет билета. Мне нужно всего лишь в больницу.
Даррен улыбнулся. — Мадам, мне однажды сказали, что поездка стоит дороже денег. Пожалуйста, садитесь.
И так доброта Рут продолжала жить — на каждом километре, с каждым пассажиром, в каждом акте сострадания в этом автобусе.