-А может, мама права? Настёне скоро годик, самое время братика родить…
– А если опять девочка? Ты представляешь, что со мной мать твоя сделает? – с тревогой отвечала она.
– Ты преувеличиваешь.
– Ну что, Макар, кто там у вас? – Зинаида Фёдоровна, прижимая к груди букет белых хризантем, нетерпеливо переминалась у входа в роддом.
Её сын, раскрасневшийся от морозного декабрьского воздуха, широко улыбнулся:
– Сейчас сами всё увидите, мам. Девчонки мои уже собрались, вот-вот выйдут.
– Девчонки? – Зинаида Фёдоровна нахмурилась, но не успела ничего добавить – двери роддома открылись.
Алла, бережно прижимая к груди запелёнатый свёрток, медленно спускалась по заснеженным ступенькам. За ней шла медсестра с пакетом вещей.
– Девочка? – огорчилась свекровь, разглядев розовый бантик на одеяле. – Ну, первый блин комом. Родите нам ещё наследника!
Медсестра, пожилая женщина с добрым лицом, неодобрительно покачала головой. Алла опустила взгляд и крепче прижала к себе дочку.
– Мам, ну как можно… – начал было Макар, но осёкся под строгим взглядом матери.
До дома добирались на старенькой отцовской «Ладе». Зинаида Фёдоровна, устроившись на переднем сидении, всю дорогу вздыхала и бормотала что-то про «тесноту в однушке». Макар осторожно вёл машину по заснеженным улицам, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида на жену с дочкой.
– Второго вам надо. Сына. И для него вам точно придётся новую квартиру искать, – безапелляционно заявила она, когда машина остановилась у подъезда. – Куда его в такой клетушке растить будете?
Алла молчала, глядя на падающий за окном снег. Крошечная Настенька посапывала у неё на руках, не подозревая, что уже успела кого-то разочаровать самим фактом своего появления на свет.
Съёмная однокомнатная квартира на пятом этаже, доставшаяся молодой семье по удивительно низкой цене, требовала постоянного внимания. То батарея потечёт, то кран в ванной начинает подтекать. Макар после работы на заводе частенько возился с инструментами, что-то подкручивал, чинил. Благо инженерное образование помогало разбираться в бытовых проблемах.
Алла, до декретного отпуска работавшая в школе учителем русского языка и литературы, старалась создать в маленькой квартирке подобие уюта. В углу примостилась кроватка для Насти, купленная по объявлению. Диван, служивший родителям спальным местом, днём превращался в гостевой уголок. На подоконнике красовались горшки с фиалками – единственная роскошь, которую Алла себе позволила.
Зинаида Фёдоровна наведывалась дважды в неделю. Каждый её визит сопровождался охами и вздохами.
– И как вы тут живёте? Теснота такая… Мальчишку мне родите, куда его положите? Нет, надо будет что-то решать с жильём.
Алла в такие моменты молча уходила на кухню, где гремела посудой громче обычного. Настя, словно чувствуя настроение матери, начинала хныкать.
Спасением стали редкие, но такие желанные визиты Юрия Николаевича. Он появлялся обычно после работы, когда жена была занята своим любимым сериалом.
– Вот, присмотрел тут нашей принцессе игрушку, – смущённо бормотал он, доставая из потёртого портфеля подарочек. Чаще всего покупал он его также с рук, но зато было видно, что выбирал с любовью: игрушки были необычные и в очень хорошем состоянии.
Настенька радостно тянула ручки к ярким вещам. Алла украдкой улыбалась, глядя, как серьёзный и молчаливый свёкор неумело укачивает малышку.
К весне Зинаида Фёдоровна активизировалась, всё чаще заводила разговор о втором ребёнке.
– Вон соседка с третьего этажа уже второго ждёт. И у Нины Петровны внук родился. А вы всё с одной сидите…
В конце октября Зинаида Фёдоровна настояла на совместном воскресном обеде. «Давно не собирались все вместе», – безапелляционно заявила она по телефону.
Алла накрыла на стол, стараясь угодить свекрови. Наготовила любимых салатов, запекла мясо. Но Зинаида Фёдоровна едва притронулась к угощению.
– Ну что, молодые, – начала она, отодвигая тарелку, – когда уже решитесь на второго? Настеньке скоро год, самое время братика родить. А то все ваши знакомые уже вторых ждут, одни вы всё тянете.
Макар, до этого увлечённо расправлявшийся с салатом, замер с вилкой в руке. Алла побледнела и машинально прижала к себе задремавшую на руках дочку.
– Я с одной знахаркой поговорила, – продолжала свекровь. – Она травки особые знает, чтоб сын получился. И иконку вам дам, намоленную…
– Зина, – неожиданно подал голос молчавший до этого Юрий Николаевич, – ты всё о наследнике… А что наследовать-то? Дачу в Петровском с прохудившейся крышей?
– Дело не в имуществе! – вспыхнула Зинаида Фёдоровна. – Род должен продолжаться! Кровь родная, а?
– А Настенька что, не наша кровь? – тихо спросил свёкор. Но жена от него только отмахнулась.
Он покачал головой и достал из портфеля очередной подарок для внучки. Настя, проснувшаяся от громких голосов, радостно потянулась к игрушке. Зинаида Фёдоровна поджала губы.
После того воскресного обеда Зинаида Фёдоровна будто с цепи сорвалась. Караулила сына у проходной завода, названивала по вечерам, когда Алла укладывала Настю.
– Сынок, ты пойми, – твердила она, – мужчине наследник нужен! Во всех семьях есть сын, а мы всё с девчонкой. Что люди скажут? Засмеют ведь! Ты же единственный сын у меня, на тебя вся надежда.
В другой раз она принималась запугивать:
– Это сейчас Настенька маленькая, слушается. А как замуж выйдет – всё, считай, потеряли дочку. Она ж в мужнину семью уйдёт, там свекровь, свои порядки. А сын – это совсем другое дело. Он в свой дом жену приводит, при родителях остаётся. Сыновний долг – он святой, а дочка – она уже чужой семье принадлежать будет.
Алле же она и вовсе в лоб заявила:
– Ты, главное, не вздумай снова девчонку родить! Надо правильно настроиться, чтобы мальчик получился.
Макар, прежде пропускавший мимо ушей причитания матери, теперь всё чаще хмурился, выслушивая её. Что-то надламывалось в их уютном мирке. Вечерами, укладывая Настеньку, он вдруг начинал рассуждать:
– А может, мама права? Настёне скоро годик, самое время братика родить…
– А если опять девочка? Ты представляешь, что со мной мать твоя сделает? – с тревогой отвечала она.
– Ты преувеличиваешь.
Алла целыми днями ходила как в воду опущенная. Пыталась угождать свекрови – то рецептом поинтересуется, то совета спросит. Но каждый разговор неизменно сворачивал на тему второго ребёнка.
Однажды вечером, уложив Настеньку, она решилась на откровенный разговор:
– Зинаида Фёдоровна, вы же знаете, как мы любим Настю. И вам спасибо, что заботитесь о ней…
– Вот именно, что забочусь, – перебила свекровь. – А ты всё не понимаешь. Мужчине наследник нужен! Макар-то уже не тот стал, сама видишь – задумчивый ходит, не улыбается. Так и до беды недалеко – заведёт себе кого на стороне, кто сына родит.
Это была неправда. Макар по-прежнему души не чаял в дочке, играл с ней, читал сказки. Но теперь после этих игр всё чаще заводил разговор о втором ребёнке, и Алла не знала, что ему отвечать. Только крепче сжимала в руках недовязанный детский свитерок, чувствуя, как предательски дрожат пальцы.
День рождения Зинаиды Фёдоровны выпал на субботу. Алла полночи не спала, раздумывая над подарком. Деньги в семье приходилось считать, но ей хотелось порадовать свекровь. Может, хоть этот альбом растопит лёд в их отношениях.
Весь вечер они клеили семейный альбом. Настя с серьёзным видом помогала – подавала маме фотографии, старательно разглаживала ладошкой каждую страничку, будто утюжила. Первым делом Алла поместила старые снимки: вот молодая Зинаида Фёдоровна с мужем, вот маленький Макар на горшке, вот его первый школьный день… А дальше – их собственные: свадьба, первые дни Насти, семейные праздники.
Когда Насте надоело возиться с фотографиями, она пристроилась рядом и принялась рисовать каракули цветными карандашами.
– Баба, – приговаривала она, выводя кривые круги. – Баба кася.
– Красивая, да, бабушка у нас красивая, – отзывалась Алла.
С утра она достала праздничное платьице, купленное для Насти на распродаже – розовое, с кружевным воротничком. Дочка крутилась перед зеркалом, пока мама заплетала ей косички с белыми бантами.
– Мы сегодня к бабе! – радовалась Настя.
– К бабушке, – поправляла Алла, пытаясь научить дочку правильно говорить. – Скажешь «поздравляю»?
– Паздалю! – старательно повторяла девочка.
К десяти утра в тесной квартире свекрови уже собрались гости – соседки, подруги с бывшей работы. В комнате стало душно от плотно задёрнутых штор и работающего телевизора. Зинаида Фёдоровна то и дело поправляла новую брошь – подарок мужа.
– Проходите, проходите, – суетилась именинница.
Алла, волнуясь, протянула альбом:
– С днём рождения, Зинаида Фёдоровна! Мы тут с Настей…
Свекровь медленно перелистнула несколько страниц, поджала губы:
– Вот если бы ты мне внука родила – это был бы подарок. А это… – Она захлопнула альбом. – Фотографии я и сама могу посмотреть.
Нина Петровна закашлялась, пряча глаза. Валентина принялась громко переставлять тарелки. Юрий Николаевич сделал вид, что очень занят настройкой телевизора.
В этот момент к столу подошла Настя, путаясь в новом платье. В пухлых ручках она держала лист бумаги, весь в разноцветных каракулях.
– Баба! На! – радостно протянула она рисунок. – Паздалю!
Гости умилённо заохали. Кто-то пробормотал: «Ах ты, маленькая…» Зинаида Фёдоровна мельком глянула на листок:
– Что взять с девочки… – Она протянула рисунок Алле. – На, прибери. Мне тут и положить некуда.
Настя, не понимая, почему бабушка не радуется, потянулась обнять её:
– Ба-а!
– Отойди, платье помнёшь, – Зинаида Фёдоровна отстранилась. – Вечно вертишься тут…
Девочка всхлипнула, кривя губки. Белые банты поникли, будто два сломанных крылышка. Макар, до этого молча наблюдавший за происходящим, шагнул к дочери:
– Иди ко мне, солнышко, – он поднял дочку на руки. – Мама, как ты можешь? Она же ребёнок, она старалась для тебя! Ты хоть понимаешь, как обидно маленькому человеку получить такой ответ на свою любовь?
– Вот! – вскинулась Зинаида Фёдоровна. – Уже и слово поперёк сказать нельзя – сразу нотации читать! Может, мне тогда вообще к вам не приходить, раз вы моей правде не рады?
– Знаешь, мама, – Макар прижал к себе всхлипывающую дочку, – это начинает казаться неплохой идеей. Во всяком случае, ты тогда не будешь обвинять мою дочь в том, в чём никто не виноват.
В комнате повисла оглушительная тишина.
– Вот, значит, как… – Зинаида Фёдоровна побледнела, на щеках проступили красные пятна. – Родного человека…
– Родной человек не станет попрекать внучку тем, что она девочка, – твёрдо сказал Макар. Настя притихла у него на руках, спрятав лицо в отцовское плечо. – Алла, собирайся. Мы уходим.
– Зина, может, не надо… – пробормотала Нина Петровна, но осеклась под взглядом именинницы.
– Макар, – мать вскочила со стула, едва не опрокинув его, – опомнись! Я же только добра вам желаю! Вот родится у вас сын…
– Мама, – он обернулся уже в дверях, – или ты перестанешь попрекать моих жену и дочь, или мы действительно перестанем общаться.
Гости зашевелились, задвигали стульями, разом заговорили о чём-то постороннем. Кто-то начал громко восхищаться салатом. Валентина подняла упавшую вилку и принялась ожесточённо протирать её салфеткой.
Домой ехали молча. Настя уснула на заднем сидении, всё ещё сжимая в руке свой рисунок. На розовом платьице расплылось мокрое пятно – наплакала, пока прятала лицо от бабушкиного неласкового взгляда. Алла искоса поглядывала на мужа – таким решительным она его ещё не видела.
Когда задержка составила больше недели, Алла купила тест. Две полоски проявились почти сразу – яркие, уверенные.
Макар отреагировал просто:
– Здорово! Настёнке братик или сестричка будет!
Но Алла видела, как он украдкой вздыхает, когда мать в очередной раз заводит разговор о наследнике. А Зинаида Фёдоровна ликовала, уверенная в том, что на этот раз точно будет мальчик. Теперь на все праздники дарила детскую одежду – голубую.
– Я же вижу, живот у тебя острый, – безапелляционно заявляла она. – У меня так же было с Макаром. Точно мальчик будет!
Настя, наслушавшись разговоров, тоже щебетала про братика. Алла молчала. Ей всё чаще снилась крошечная девочка с глазами Макара.
На третьем УЗИ врач наконец сказала:
– Девочка! Поздравляю!
У Аллы словно камень с души упал. Почему-то стало легче – теперь не нужно было бояться разочаровать свекровь. Хуже уже не будет.
Зинаида Фёдоровна, узнав новость, поджала губы:
– Ну что ж… может, в третий раз повезёт.
– Мама, – в голосе Макара зазвенел металл, – давай раз и навсегда проясним. Мне всё равно, сколько у нас будет детей – двое, трое или пятеро. И мне всё равно, какого они будут пола. Это мои дети, и либо ты принимаешь их вне зависимости от пола, либо ты знаешь, что будет. Если тебе так невыносимо иметь внучек – можешь не приходить. Но если придёшь – изволь любить их такими, какие они есть.
Ксюша родилась в декабре, как и сестра. Когда Зинаида Фёдоровна вошла в палату, Алла не стала извиняться или оправдываться. Просто сказала:
– У нас дочка. Три двести, пятьдесят два сантиметра.
Свекровь открыла было рот, но осеклась под тяжёлым взглядом сына. Промолчала, только поставила на тумбочку букет гвоздик.
Юрий Николаевич, как и прежде, появлялся по вечерам – теперь уже с двумя игрушками для каждой из внучек.
– Это зайка Ксюше, а это мишка Насте, – приговаривал он, смущённо улыбаясь в усы.
Настя с готовностью демонстрировала бабушке с дедушкой сестрёнку:
– Ксюша маленькая совсем! А я уже большая, я ей помогать буду!
Зинаида Фёдоровна вздыхала, но молчала. Теперь она приходила реже, всё больше по праздникам. А если и начинала заговаривать о наследнике, Макар тут же менял тему:
– Мама, ты лучше расскажи, как крышу на даче чинить собираетесь.
К лету они всё-таки переехали – нашли квартиру побольше, тоже съёмную, но с двумя комнатами. Ксюша уже уверенно держала голову и улыбалась, когда Настя строила ей рожицы. В маленькой детской удивительным образом умещались и две кроватки, и столик для рисования, и корзина с игрушками. Большая часть – от дедушки.
Зинаида Фёдоровна по-прежнему вздыхала при каждом визите, но теперь старалась делать это потише. Её причитания про наследника стали будто неуверенней – может, потому что Макар тут же обрывал подобные разговоры, не давая им развиться.
На дачу выбрались в конце июня. Юрий Николаевич затеял ремонт крыши – сам, без работников. Настя крутилась рядом, пока дед готовил инструменты, и важно спрашивала: «А это зачем? А это что?»
Вечером, когда Ксюша уснула в коляске на веранде, а Настя играла у песочницы, взрослые пили чай, и Зинаида Фёдоровна вдруг сказала:
– А знаете… Настька-то копия я в детстве. Такая же егоза была.
Алла с Макаром переглянулись. Свекровь никогда прежде не сравнивала внучку с собой.
– И такая же аккуратистка, – добавил Юрий Николаевич, улыбаясь в усы. – Вон, гляди – все гвозди мне по размеру разложила. Прямо как ты когда-то на работе – всё по полочкам.
Зинаида Фёдоровна хмыкнула и отвернулась. Но Алла успела заметить, как дрогнули уголки её губ.
А через неделю свекровь впервые осталась с внучками на целый день – Алле с Макаром нужно было в город по делам. Вернувшись, они застали умиротворяющую картину: Настя с бабушкой лепили пирожки, а Ксюша посапывала в кроватке.
– Ничего, что грязная такая? – спросила Зинаида Фёдоровна, кивая на перепачканную в муке старшую внучку. – Зато смотри, какие пирожки красивые получаются. У меня тоже сразу не вышло их защипывать, только годам к десяти научилась…