С шести лет. Но это не мешало все эти годы одноклассникам издеваться над ней и изводить её так, будто она была их личным врагом. А провинность была…
Очень простая. Она одевалась не так, вела себя стеснительно не принимала участия в их развлечениях. И ещё…. Не смеялась, когда смеялись другие, короче говоря. выделялась на общем фоне. Что воспринималось детьми, а потом и подростками, как вызов. Как желание показаться лучше других и поэтому, плевки в спину и броски клочками бумаги. Бесконечно приклеенные листки к её спине и портфелю, с обидными надписями и подставленные на выходе из класса ноги, чтобы упасть, а потом обидный смех в спину. Оскорбления, выкрикнутые из толпы и прямые насмешки девочек над её старыми потёртыми платьями и огромными мужскими ботинками не по размеру. И очками., которые уже разбивали много раз. Наступали на них и плевали в стёкла, а она…
Улыбалась печально в ответ на всё, а после плакала дома горючими слезами, стараясь чтобы ни мама, ни младший братишка не увидели ничего. Она приходила домой поздно ночью. Потому что, подрабатывала официанткой в кафе, потому что…
Потому что маме не хватало денег на их содержание. Отец давно ушёл. Вот они и остались одни. Сами. Навсегда. На звенящем промозглом ветру. Под названием – Время.
Оно было безжалостно, отнимая надежду, радость и любовь и потому….
Потому она подрабатывала в этом кафе, чтобы её маленький брат ходил в школу в хорошей новой одежде, в красивых кожаных туфлях. И с большим портфелем из магазина. Как у всех. А не старой холщовой сумкой через плечо, как у неё и поэтому…
Не было поэтому у неё времени, возможности и права на отчаяние, на склоки в школе. Она не могла себе позволить тратить силы и деньги на себя. Ведь мама работала уборщицей в соседней школе и получала мало, но много болела. И кто-то должен был оплачивать её лекарства!
И разумеется….
Ну, разумеется, она не думала о выпускном бале. Какой, ко всем чертям, выпускной бал? Откуда?!
Откуда, дамы и господа? Ну откуда же, у неё могут быть деньги на платье? Такое… Красивое, знаете? Там на центральной улице города. Оно висит в витрине одного дорогого магазина.
Она позволяет себе иногда остановиться напротив витрины и, закрыв глаза и зажмурив веки так, чтобы стало больно глазам. и потекли слёзы, увидеть,
как она идёт в этом платье, а все одноклассники не смеются над ней и не плюют ей в след, а смотрят.
Восхищенно смотрят! и тот, самый красивый парень. Ну, знаете… С передней парты…. Который самый умный и занимается греблей. Он смотрит ей вслед.
Смотрит, смотрит и смотрит, а она кружится и вокруг все улыбаются. но….
Открывались глаза и серое небо кричало ей, гнало её на работу.
И в это день всё должно было быть точно так-же. Вот только во дворе школы собралась толпа учеников от первых классов до старшеклассников. Самый большой и самый сильный, наглый и хамоватый мальчишка из параллельного выпускного класса. Известный на весь район хулиган. И гроза всех. Драчун, задира…
Держал в руках маленького котёнка. Правой рукой, а левой доставал из кармана верёвку. Он привязал пищащего малыша к небольшому дереву, росшему посреди двора и достал из кармана большую рогатку. Отойдя на несколько метров, он потребовал грубо, чтобы стоящие кругом ребята расступились и дали отойти ему назад.
-Ну? Кто забьётся со мной на две бутылки пива?! Что я с завязанными глазами попаду в него с десяти метров?
Среди ребят пронёсся уважительный гул, полный недоверия и даже….
Даже кто-то вызвался поучаствовать в соревновании и поставить две бутылки пива. Что тут сыграло роль?
Нежелание выделяться и возразить против этого расстрела? Нежелание показаться другим? Почему, никто из почти сотни детей не возразил и не вступился за котёнка? Боязнь расправы? Боязнь проявить жалось к маленькому существу на глазах всех? Или нежелание увидеть в глазах друзей непонимание, но….
Когда он уже натянул резинку, прицеливаясь в котёнка и сказал товарищу, чтобы тот завязал ему глаза, из толпы молчаливо взиравшей на этот расстрел, вылетело что-то такое, до боли знакомое и всегда появляющееся не в том месте, не в то время и вообще …
Но маленький крепко сжатый кулачок, так что побелели костяшки пальцев.. точно, совершенно точно ударил в правое ухо. Со всей силы и рогатка выпала из мгновенно разжавшихся рук. Крик боли, испуга, страха вырвался из губ стрелка.
Он согнулся, держась за ухо и рухнул вниз и тогда, наверное, это просто совпадение, но тогда её старый большой растоптанный ботинок. (Помните, дамы и господа? Именно те ботинки, которые ей всегда были не по размеру) попал точно ему в нос и хруст. прозвучал, как выстрел среди наступившей совершенно мёртвой тишины. Сто соучеников стояли и смотрели на происходящее, раскрыв рты и глаза. Они не двигались. Так, будто превратились в каменные статуи и знаете…. Знаете, что я вам скажу?
Они и были каменными статуями.
Она подбежала к котёнку, плачущему на дереве и отвязав его, прижала к себе и убежала, а на следующий день….
На следующий день она пришла в класс на первый урок и открыв дверь, попыталась тихонько проскользнуть на свою заднюю парту, где и просидела в одиночестве все почти десять лет, но…..
Тут что – то грохнуло. Грохнуло так, будто небо упало на Землю. Будто открылись хляби небесные и ангелы уронили на Землю что-то очень важное. Что – то такое, без чего нам людям никак нельзя.
Это встал класс. Весь, как один. Грохнув одновременно крышками парт. Они вышли в проход, каждый напротив своего места и опять грохнули крышками своих парт. И всё это было посреди мёртвой тишины.
Ни слова, ни звука, ни одного движения. Будто они всю ночь репетировали это действие и отрепетировали его. До абсолютной точности. Так, как солдаты на параде. Маршируют. Нет, не так.
Так как идут в самый последний бой. Когда всё самое важное уже не важно и они молча стояли и смотрели на неё, а учительница сказала.
– Тебя вызывает директор. За устроенную вчера драку. Ты избила мальчика и теперь он дома с переломанным носом.
Она повернулась, чтобы выйти и пойти по пустым гулким школьным коридорам к кабинету директора, но тот самый мальчик, умный и занимающийся греблей, сказал.
-Постой. Постой пожалуйста. И обращаясь к учительнице, попросил.
-Можно, она теперь до конца школы будет сидеть рядом со мной? и можно. я провожу её, чтобы. она не одна шла?
-Ну, конечно. Конечно можно – ответила учительница, хорошо знавшая о том, что вчера произошло на школьном дворе и тут весь класс сорвался с мест. И они, окружив её, в стареньком потёртом платьице повели через гулкие, но уже совершенно не пустые коридоры. К кабинету директора.
Куда вошли все вместе и самый умный красивый мальчик, высокий и занимающийся греблей, вдруг сказал упрямо самому директору
-Мы не уйдём. Не уйдём. Мы не оставим её одну, вы не знаете. Вы ведь не знаете, что случилось вчера. А я знаю и мне очень стыдно. Потому что, я тоже был там. Среди всех. И я стоял смотрел и молчал.
Директор помолчал и посмотрел на всех, а потом ответил.
-А я, между прочим, всё знаю. Всё абсолютно. Я всё- таки, директор. Тридцать лет. Но я должен. Должен поругать её, а значит будем считать что я уже поругал. А наказание будет такое…
Ты, и он показал на этого мальчика, теперь провожай её в школу и потом домой до самого выпускного вечера. Идёт?
И протянул ему руку.
-Идёт. Ответил парень и пожал протянутую ему ладонь.
Нет. Это не конец. Каким бы я был сказочником, если бы дал этой истории так закончиться? Разумеется, это не конец. Через неделю…
Через неделю, поздно ночью, когда она возвращалась из кафе и фонари качавшиеся на ветру, составляли ей компанию. Не успев раздеться и проглотить свой холодный ужин, она. услышала, как в двери кто-то стучится. Осторожно, чтобы не разбудить спящую маму и братишку, она подошла и открыла дверь. в неверном свете желтых ночных фонарей, стояли все девочки её класса. Все те, кто эти десять лет издевался над ней и насмехался .и они протягивали ей большой пакет. Длинный такой. Метра два, наверное, в длину. Они стояли совершенно молча и когда она подошла поближе одна из девочек сдёрнула покрытие с пакета и она задохнулась. Потому что это. было оно…
Именно оно. …То самое платье и ещё…. Большая коробка с духами и всякими женскими премудростями. Она стояла, прижав руки к лицу ,и плакала. и тогда девочки подошли и обняли её. Они так и стояли. …Под жёлтым, неверным светом ночных фонарей.
А мы оставим их тут, дамы и господа. Оставим. Потому что, мне неудобно подглядывать за ними. Как –то, не по- мужски, что ли. Но я вас уверяю.
Я вас совершенно уверяю что она пошла на выпускной бал вместе с тем самым, красивым, высоким, умным мальчиком. И они, разумеется были самой красивой парой вечера и она была совершенно счастлива. Но не потому, что была самой красивой девушкой среди всех, а это именно так и было,а потому, что она теперь была среди своих. Своих друзей, которые улыбались ей и аплодировали.
Вот, только…. Только иногда, я задаюсь вопросом, Дамы и господа.
Да. Я задаюсь вопросом. Когда один иду под неверным, желтым светом качающихся ночных фонарей.
Что было бы? Если бы она тогда не успела?! Подбежать? И спасти?
Да.
Я поднимаю голову вверх. И спрашиваю об этом у ангелов и они….
Отворачиваются и хмурятся….
А, впрочем. ..Не стану вас расстраивать. Ведь это Всего-навсего, сказка.
Да. Сказка, а может быть.
И нет…